Карьера, ставшая пропастью
Кто бы мог подумать, что я, самая обычная девчонка из рабочей слободки, достигну таких высот в карьере и в личной жизни? Что окажусь на вершине славы и успеха. Приемы, визиты, деловые встречи, знакомства с сильными мира сего… Но разноцветная карусель моей яркой судьбы вдруг сломалась. А я, неожиданно для себя и для всех, стремительно рухнула на самое дно.
Падать вниз невыносимо больно. Ощущение невосполнимой потери с таким трудом завоеванного рая — мучительно. «За что мне все это? Почему я сорвалась с золотой лестницы успеха и погрузилась в пучину серой обыденности и кошмарного ожидания неминуемого краха? Неизлечимо больная, всеми покинутая, уставшая от бесконечной борьбы с самой собой, в тоскливом одиночестве перелистываю книгу воспоминаний и пытаюсь понять: на какой ступени я споткнулась, в какой момент началось мое падение вниз…
— Мама! Мамочка! — Пританцовывая от радости, я размахивала перед лицом матери развернутой газетой. — Смотри, мамуль, твоя дочь прославилась, — я тыкала пальцем в малюсенькую заметку, под которой была напечатана моя фамилия, — мою статью опубликовали! Гляди, мам, и фамилия моя стоит — О. Караулова!
В старших классах я начала заниматься в кружке юных корреспондентов, организованном при многотиражной газете. Выполняя задание редактора, мы писали на разные темы из школьной жизни и даже не мечтали, что наши опусы когда-нибудь выйдут в свет. И вдруг — удача! Мою заметку о могиле неизвестного солдата, за которой ухаживали ученики нашей школы, опубликовали! И первой, кому я хотела показать газету с моими перлами, была, конечно же, мать.
— Умница ты моя, — лицо мамы просветлело. — Учись, детка. Может, хоть ты пробьешься в люди, вырвешься из нищеты, — она вздохнула тяжко, погладила меня по волосам и перекрестила: — С Богом, доченька!
Так, с благословения моей матери и с «легкой руки» первого редактора, опубликовавшего потом еще с десяток моих информаций, я и поступила на отделение журналистики одного из старейших университетов страны. Поступила, а потом пожалела: испугалась конкуренции с талантливыми сокурсниками, многие из которых писали стихи, подрабатывали на местном телевидении, вовсю сотрудничали с различными изданиями.
На фоне цветистой поэзии однокурсников, их выпендрежа в манере поведения, вычурности в нарядах я казалась самой себе серой мышью и явно без искры божьей. На втором курсе даже хотела бросить университет, но снова испугалась: на этот раз я боялась слез матери и гнева пьяницы-отца. Отбросив сомнения, продолжила учебу. И правильно сделала. Потому что где они сейчас, светила и маяки нашего курса? Самые упорные из них доросли лишь до постов заведующих отделов районных, максимум — городских газет.
Но таких — единицы. Большинство из них не выдержали перемен, ушли из профессии: кто-то ринулся в торговлю, многие из девчонок стали просто домохозяйками, а кто-то окончательно потерял себя — потихоньку спивается.
Один лишь староста нашей группы, заводила и гуляка Юрка Костин, оставил хоть какой-то след, да и то ненадолго. Пролетел, как комета над небом Сибири. Поднял большой общественный резонанс по поводу беззастенчивого браконьерства в тайге. Беспредел в заповедных лесах учиняли местные воротилы в лице власть имущих и нуворишей. Только где он теперь, наш любимец Юрка, со своей глупой тягой к добру, к справедливости? Самого, как дичь, подстрелили: он «охотился» на браконьеров, а они — на него. Дело, как водится, замяли, а правдоискателя-журналиста вскоре забыли. Как впрочем, забыли и меня…
Жена наполеона
А ведь какой головокружительной была моя карьера, каким стремительным был ее взлет! Нет, не сразу мне удалось завоевать место под солнцем. Мое продвижение по службе поначалу сильно буксовало, и я оставалась простой пешкой в чужой игре, пока не поняла, что «связи решают все!». И начала налаживать нужные мне знакомства. Сделать это было непросто, потому что сильные и богатые у нас — преимущественно мужчины. А они предпочитают молодых, красивых и только потом — деловых и умных дам. Красотой я не блистала, а вот сообразительностью и фантазией бог не обидел.
Вспомнив историю Жозефины, которая из нищей и уже немолодой вдовы превратилась в императрицу — жену Наполеона Бонапарта, я повторила ее путь: стала работать над собой. И первое, что довела в себе до совершенства — это мой голос.
О, как были правы греческие философы, которые воспитывали в ораторских школах настоящих трибунов, способных повести за собой легионы приверженцев! Я «сделала» свой голос по тембру и диапазону универсальным: в зависимости от ситуации он мог быть то властным, то лирически-нежным, то загадочно-обволакивающим. Мой голос придал мне уверенности, значительности. Теперь на пресс-конференциях, публичных мероприятиях местные чиновники и бизнесмены прислушивались преимущественно к моим вопросам, реагировали на мои реплики, потому что срабатывает правило: важно, что ты говоришь, но еще важнее — как говоришь. Я играла голосом, а они внимали, отвечали, присматривались ко мне, а потом стали узнавать.
Триумф серой мыши
В итоге получила место заместителя главного редактора. Оно было вакантным, но на него претендовала сильная и к тому же красивая конкурентка. Мои шансы были невелики, но помог случай. К нам в город приехал высокий сановник из Москвы, он был в приятельских отношениях с нашим шефом. Выполнив свою миссию, важный гость признался нашему главному, что устал от столичной суеты и хотел бы провести несколько дней в тишине, на природе. Мой начальник поручил мне организовать отдых друга и сопровождать его в качестве личного гида. В разгар зимних каникул сделать это было нелегко, но я сумела пробить для нужного человека самый лучший домик на одной из шикарных туристических баз. Гость остался доволен и красивой природой, и отдыхом, и… мной. Уезжая, он, по моей просьбе, замолвил за меня словечко главному, и место его заместителя досталось мне…
В этой должности я расширила и укрепила нужные мне связи. И вскоре была почти «на ты» с мэром. А потом последовало новое назначение — я стала руководить изданием старейшей и популярной газеты. Приближались выборы губернатора. В преддверии политической гонки мэр по моему совету издал распоряжение о выходе новой газеты, а меня назначил ее главным редактором. Я «перетащила» в коллектив самых способных журналистов, среди которых был и мой муж — знаток политических ходов и интриг. Добиваясь поставленной цели: повысить рейтинг нашего мэра, одного из кандидатов на пост главы правительства области, мы работали до изнеможения. Помню, проходя мимо курилки, случайно услышала, как жаловался мой муж симпатичной коллеге-журналистке: «Мне надоело вкалывать по двадцать часов в сутки! Ладно, я. О чем моя жена думает? Семью забросила, ребенок растет сам по себе. Каждый вечер одно и то же: она приходит с работы часов в 11 вечера. Тупо ужинает, тупо валится на диван, тупо смотрит новости, а потом прямо перед телевизором тупо отрубается. И так изо дня в день. Хоть на развод подавай!»
«Кто не с нами — тот против нас». И я развелась, причем без особого сожаления. Но не сразу, а когда наш кандидат одержал победу на выборах. И он, став губернатором, предложил мне переехать в областной центр в качестве его советника по связям с общественностью. У меня началась абсолютно другая, насыщенная разнообразными событиями жизнь. Теперь я сопровождала патрона на высоких приемах в столице, участвовала в деловых встречах на уровне иностранных государств; в составе делегаций наносила визиты в другие страны. Все бы было прекрасно, но вот только дочку мне пришлось оставить с ее отцом и его родителями, потому что я подолгу отсутствовала и не могла заниматься ребенком.
Ведьма и алкоголичка
И все же такая жизнь мне безумно нравилась: в ней были интересная работа, новые полезные встречи, исключительно заманчивые перспективы. И время для отдыха находилось, причем с такими культурно-развлекательными фишками, которые и не снились простому смертному. Презентаций и праздников, с их извечными фуршетами и банкетами было, наверное, слишком много. Но за все надо платить, я и не заметила, как пристрастилась к спиртному… Моя карьера и я сама покатились по наклонной. Все чаше и все регулярнее стала допускать в своей работе досадные ошибки и непростительные промахи. Политика — штука тонкая, один неверный шаг, и ты уже вне игры — за бортом такой манящей, но уже недосягаемой жизни!
Мой могущественный патрон какое-то время меня прощал и даже прикрывал. Но любому терпению приходит конец, и меня сослали в почетную ссылку: предложили высокую должность — пост директора областной студии телевидения. Отныне двери в мой «потерянный рай» для меня были закрыты — ведь я выпала из обоймы. Началась «телевизионная эра» моей жизни.
Подлечившись в наркологической больнице, я стала строго руководить и наводить новые порядки в «доисторическом» коллективе — люди на телевидении работали преимущественно пожилые, поэтому их взгляды и методы работы были устаревшими. В ответ получила жесткое сопротивление и откровенную ненависть. Устав от борьбы, я снова начала, втайне от всех, прикладываться к спасительной бутылке…
Но шила в мешке не утаишь, подчиненные быстро определили мой недуг, и теперь к кличке Ведьма, которую многие шипели мне вслед, добавилась еще одна — Алкоголичка. Моя война с коллективом обернулась предзабастовочным состоянием на телевизионной студии. Для выправления ситуации, а, вернее, для изгнания меня с поста директора мои подчиненные срочно вызвали на переговоры своего «спасителя и надежду» — губернатора области.
Мой покровитель был опытным дипломатом и мастером переговоров. Он быстро успокоил народ, а также пообещал и новое оборудование, и прибавки к зарплатам. И дело бы кончилось миром, если бы не моя очередная оплошность. Перед коллективным собранием я для храбрости выпила коньяку. Под занавес, приглашая губернатора в свой кабинет на чай, по привычке и при всем «честном народе» назвала главу области «Павлуша»… И лишь когда в зале повисла гробовая тишина, я поняла, что натворила! И запаниковала. Но мой заступник и опекун отшутился: «Ольга Юрьевна перенервничала, а теперь, когда мы пришли к согласию, слегка расслабилась, размечталась о своем — о девичьем…»
Все дружно рассмеялись, но запомнили этот инцидент, и по студии поползли слухи о моей «постельной» связи с губернатором области.
После этого случая я дала себе слова навсегда бросить пить. Когда лежала в клинике, мои работники злорадно сообщали друг другу: «Наша директриса опять на больничном — лечится от пьянства!»
Путь в никуда
Но лечение помогало слабо. И через какое-то время меня опять потянуло к рюмке. Я стала выпивать прямо на работе, и к вечеру уже ходила по коридорам студии, сильно пошатываясь. А наутро из-за головной боли не могла встать и не появлялась на службе днями, неделями, а то и месяцами. Другую такую «работницу» не стали бы терпеть, но «связи решают все». И вместо того, чтобы уволить, меня только понизили в должности. Так я стала заведовать всего лишь отделом.
В какой глубокой пропасти нахожусь, осознала давно. Но то, что мне из нее уже не выбраться, поняла после праздника журналистов, который нам устроили местные предприниматели. На этой закрытой вечеринке было весело. Я расслабилась — кругом все свои — и снова перебрала с алкоголем. Когда ко мне за стол подсела совсем еще юная коллега по перу и, глядя на меня с обожанием, начала расспрашивать про мою жизнь, я выпила и с ней.
— Ольга Юрьевна! Вы — легенда! Это же надо, такую головокружительную карьеру сделали, — с восторгом говорила девочка.
— И го-ло-во-кружи-тельно рухнула, — заплетающимся языком констатировала я и многозначительно заключила: — Я тебе не как мэтр журналистики скажу, а как женщина женщине: «К черту карьеру! Семья дороже! Но и семью я потеряла. Так что не надо брать с меня пример!» — итог беседе был подведен. И вдруг, прямо на глазах у изумленной девчушки, я стала собирать с соседних тарелок и опускать в свою сумку антрекоты, куски рыбы, конфеты и фрукты…
На следующее утро, обнаружив всю эту, уже подпорченную, снедь, долго не могла понять: как продукты оказались в моей сумке? И вдруг осенило: «Боже, куски еды со стола стащила я сама! И это на виду у всех! Какой позор! Меня уже нельзя пускать в приличное общество! Зачем я это сделала?». От стыда уже была готова рвать на себе волосы. Как вдруг услышала то ли внутренний голос, то ли свою совесть, а, может быть, свое второе «я»…
«Не можешь понять, почему ты это сделала? Все очень просто. Твой благодетель уже не у дел. И скоро тебя вышвырнут на улицу. Кто будет терпеть отпетую алкоголичку? Вот ты и делаешь запасы провианта. На черный день! — внутренний голос веселился, ехидничал: — Вырвалась из нищеты? Но туда же и вернешься! Так что, давай — запасайся! — голос откровенно смеялся надо мной, а потом вдруг затих и уже совсем грустно добавил: — Или… или скорее спасайся!»
По совету знакомых в ближайшее время я отправлюсь в один из монастырей, где, по слухам, людям помогают справиться с этой проклятой болезнью, помогают вернуть когда-то утерянное человеческое достоинство.
Ольга, 40 лет