Как я маму к свадьбе украшала

Мой любвеобильный папаша оставил маму, когда мне было три года. После этого она так и не вышла замуж. Поэтому, когда я сказала, что после свадьбы переберусь жить к Гошке, мамуля восприняла это как приговор: «Останусь я одна-одинешенька. Старая, никому не нужная…» Такой откровенный пессимизм расстроил меня до глубины души. Ей сорок пять лет, а она уже в старухи себя записала!

— Мам, ну почему ты так мрачно смотришь на жизнь? Одна-одинешенька… Слушать тошно! Я ведь не на Камчатку уезжаю, а всего лишь в соседний дом. Буду в гости к тебе приходить, чаи гонять… Разве плохо?!
— В гости, говоришь? — мама скорбно вздохнула. — Ну спасибо! Ты полагаешь, это хорошо, когда ребенок приходит в родной дом в качестве гостя? Так, что ли?!
— Мам, твои рассуждения не поддаются никакой логике! По-твоему выходит, дети вообще не должны покидать родителей? И их дети не должны… Внуки то есть! И правнуки не должны!
Я правильно тебя поняла?!
— Ну-у-у… — мама неопределенно пожала плечами.
— Что «ну»?! — хмыкнула я. — Представь, как жить в таком муравейнике!
— А по-твоему, лучше сидеть в четырех стенах одной?.. Как узнику в одиночной камере? — мама посмотрела на меня с нескрываемой грустью.
— Да почему одной-то?! — сердито засопела я. — Говорю же: буду приходить в го… То есть проведывать! С Гошкой! А вообще… теперь, когда я слезу с твоей шеи, у тебя наконец появится возможность устроить свою личную жизнь! — Поймав ее взгляд, я уперла руки в бока: — Что ты так на меня смотришь?!
— Ты говоришь ерунду! — снова пожала плечами мама. По-твоему, мною еще можно увлечься?

Настал мой черед пожимать плечами:
— А почему бы и нет? Ты прекрасно выглядишь, в тебе есть изюминка… — Да какая там изюминка! — мама пренебрежительно махнула рукой.
— И вообще, зачем что-то менять на старости лет?! От добра добра не ищут!
— Ну здрасте! — я всплеснула руками. — Сама же себе противоречишь. Только что ныла, что будешь одна-одинешенька, и вдруг «от добра добра»! Тебя не поймешь!
— Я сама себя не понимаю, — мама вздохнула. — Все так глупо… Пролетела жизнь, будто ее и не было!
— Опять двадцать пять! — я покачала головой. — Запомни: в сорок пять бабий век только начинается! Вот увидишь, я тебя еще замуж выдам!..

Хотите — верьте, хотите — нет, а я оказалась пророчицей. Через некоторое время я вдруг заметила, что мама преобразилась: волосы по плечам распустила, глаза стала подводить, даже маникюр сделала. Такое внимательное отношение к своей внешности было совершенно ей несвойственно. Я никак не решалась спросить, что происходит, но вдруг она позвонила и пригласила меня «поговорить за жизнь». Переступив порог, я с удивлением уставилась на празднично накрытый стол:

— Что празднуем?
—Пока ничего… Мне просто нужно тебе кое-что сказать… — Мама покраснела, схватила со стола шампанское, суетливо протянула мне:
— Откроешь?
— Само собой! — Я взяла из ее рук бутылку.
— А что случилось-то?! — Посмотрев на мамин румянец, в шутку предположила: — Неужели влюбилась?
— Ага… — кивнув, мама прижала ладони к пылающим щекам.

От неожиданности я чуть не села мимо стула. Удержавшись свободной рукой за угол стола, просипела:

— Мам… Ты это серьезно?!
— Серьезней не бывает. Мы уже заявление в загс подали! — Она судорожно сглотнула. — Открывай шампанское, а то что-то в горле пересохло!
— Ладно! — я сорвала с горлышка бутылки фольгу и стала быстро вращать проволочное колечко.
— Осторожно! — в испуге закричала мама, и тут раздался громкий хлопок. Искрящаяся струя шампанского выплеснулась прямо на белую скатерть, однако нас это ничуть не расстроило. — На счастье! — убежденно сказала я.
— На счастье! — эхом отозвалась мама и почему-то заплакала.

Ох и нелегкое это дело — выдавать маму замуж! Намаялась я. Кстати, познакомившись с маминым женихом, я пережила очередное потрясение — Борис не был каким-нибудь лысеющим донжуаном и вдовцом тоже не был.
Не относился он и к искателям легкой наживы, так как вполне прилично зарабатывал. Но меня не это потрясло — я всегда знала, что моя мама достойна лучшего из лучших. Лучшего, но не младшего! Борис же оказался младше мамы на семь лет. Представляете? Значит, мамуле следует срочно сбросить лет десять! На пластическую операцию не было ни средств, ни времени, поэтому предстояло достичь желаемого путем применения косметических средств и физических тренировок. Я предложила начать со второго. Мама заартачилась:

— А Боря говорит, мне худеть не надо!
— Сейчас Боря смотрит на тебя влюбленными глазами, потому и не видит недостатков, — сухо возразила я. — А как только эйфория пройдет…
— Ты думаешь, она пройдет? — мама немного погрустнела.
— Конечно! — Я недоуменно пожала плечами. — Мам, даже дети знают, что праздники не могут продолжаться вечно.
— Я понимаю… — неуверенно согласилась она. — Ладно, только давай бегать пораньше, а то соседи будут смеяться!

Бегала мамуля недолго. Уже на третий день споткнулась о камень и подвернула ногу. Примчавшийся по моему звонку Борис заботливо наложил невесте компресс, а потом строго сказал:
— Анюта, я тебя очень прошу, выкинь из головы эти глупости! Никаких диет, никаких аэробик и другой белиберды! Я тебя люблю такой, какая ты есть, и не хочу терять ни грамма любимого тела!
— Как скажешь, мой хороший… — виновато улыбнулась мама в ответ.

Как скажешь?! Думает, раз позвал женщину замуж, то и командовать можно? Дудки! Не знаю, как мама, а я сдаваться не собиралась. Нельзя худеть — станем кожей молодеть! Начали с маски из клубники. Для наибольшего эффекта я заставила маму подержать ее подольше. Умывшись, она чуть в обморок не упала — все лицо и шея были в мелкой сыпи.

— Аллергия! — разглядывая свое отражение, в ужасе прошептала мама.
— Странно… — задумчиво изрекла я. — Ты же никогда не была аллергиком. Вернувшись из поликлиники, мама обреченно сообщила:
— Доктор сказал, после сыпи начнется шелушение. Как думаешь, до свадьбы оно пройдет?
— Ясное дело! — беспечно отмахнулась я, а потом попросила: — Мам, не сдавай меня Борису, ладно?! А то он раньше времени меня возненавидит! Скажи, что это у тебя на нервной почве!
— А на нервной почве такое бывает? — с сомнением спросила она.
— На нервной почве и не такое бывает! — я тяжко вздохнула. — Спроси у Гошки!

Два дня я покаянно молчала, но на третий все-таки не выдержала:
— Мам, тебя нужно перекрасить.
— Ничего подобного, — она кокетливо поправила челку. — Бореньке мой цвет волос нравится.
— Нравится, — кивнула я, — потому что сравнивать не с чем. Ведь он тебя блондинкой не видел?
— Блондинкой и я себя не видела, — резонно заметила мама.
— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнула я. —А между тем с белым цветом ты будешь вылитая Мэрилин Монро. Тебе Мэрилин Монро нравится?
— Нравится, — согласилась она. — А вот Боре — не знаю. Может, и нет!
— Не может! — убежденно сказала я. — Она всем нравится, даже женоненавистникам! Короче, будем красить!

Да, нескладушечка получилась с Мэрилин Монро… Конечно, в парикмахерской все исправили, но перед этим… Вы когда- нибудь видели канарейку? Тогда поймете, почему мама была в шоке… Впрочем, это не все, что я успела натворить.

За три дня до свадьбы я решила уложить маме волосы плойкой. Ну, в качестве репетиции перед торжеством… И случайно прижгла ей щеку. Не так чтобы слишком, но Боря страшно рассердился. Даже мамулины заверения, что до свадьбы заживет, не помогли. Выставив меня за дверь, Боря на полном серьезе пригрозил:
— Анюта, имей в виду: до загса сюда ни ногой, иначе я за себя не отвечаю!

Анна, 25 лет