Скрипка нас связала…

Я с детства терпеть не могу скрипку! Со дня, когда в нашем доме поселился музыкант, никакого покоя нет…

Зимой на меня почему-то нападает невероятная тоска, и начинаются бесконечные болячки. Вот и опять я умудрилась простудиться, и теперь вынуждена сидеть дома на больничном. Удручало и то, что придется тратиться на лекарства. Это приведет к дыре в тщательно распланированном бюджете, а ведь на носу день рождения, который влечет расходы…

Кроме мыслей о неминуемом банкротстве меня мучили ломота во всем теле и саднящая боль в горле. А тут еще, как назло, новый сосед, с которым мы пару раз сталкивались в лифте, оказался музыкантом. И все утро играл на инструменте, который я с детства не выношу. Дело в том, что мои родители когда-то мечтали сделать из меня скрипачку, но недолго выдержали «скрипичную» пытку. Папа сказал, что от моих упражнений у него начинают болеть зубы. Скрипку продали, и я стала ходить в художественную школу. Этот вид творчества папу не раздражал, и к тому же был полезен: вырабатывал у меня усидчивость и повышал уровень интеллектуального развития.

А мама говорила, что живопись всегда даст мне возможность заработать на кусок хлеба. Правда, художницей я так и не стала, а вместо мольберта теперь целыми днями торчала над кульманом, зато «благодаря» усидчивости до сих пор не вышла замуж. Ведь в свое время вместо того, чтобы бегать на свидания, я часами сидела за этюдником или над книжками.

— Еще успеешь подумать о женихах, — назидательно изрекал папа, когда я просила отпустить меня на дискотеку.

— Папа, я не собираюсь искать жениха, просто хочу потанцевать. Что в этом плохого?! — возмущалась я.

— Понимаю, что хочется развеяться, однако на дискотеках собирается сплошной сброд, — категорично заявлял папа, — и бездельники!

— Я тоже так считаю, — поддакивала мама. — Говорят, там полно пьяных, а все девушки курят. Это же ужас!

В результате я оставалась послушной дочкой, тогда как мои подруги давно стали хорошими женами и счастливыми мамашами. Я не упрекала родителей за то, что у меня не сложилась личная жизнь. Просто однажды попросила разменять квартиру, чтобы рядом с ними совсем не закиснуть. Своя квартира была первым серьезным достижением в жизни и до сих пор меня радовала. Но сегодня я была уверена, что своим бесконечным пиликаньем сосед сведет меня с ума.

Прошло два часа, а он все продолжал музицировать. Я попробовала заткнуть уши ватой. Звук стал глухим, но появился неприятный шум в голове. «Наверное, пар накапливается. Если его не выпустить, может снести крышу!» — подумала я, извлекая из ушей ватные шарики. Прошли следующие жуткие полчаса. К боли в горле добавилась еще и головная. Я выпила двойную дозу аспирина, но это не помогло. Еще через полчаса поняла, что больше не выдержу. Противный скрипучий звук проникал в мозг и пилил, пилил…

Я решила отвлечься. Включила телевизор, увеличила звук почти до максимума и попыталась сосредоточиться на том, что происходило на экране. Сериал был интересным, но очень грустным, а протяжная заунывная музыка еще усугубляла мои душевные переживания по поводу трагической судьбы главной героини.

— Мерзавец, — глотая слезы, произнесла я вслух. Это относилось как к коварному Леонидо, бросившему несчастную Лукрецию с ребенком на руках, так и к соседу, который своей скрипкой довел меня до исступления.

«Работоспособный, гад, — подумала я, — за три часа — ни единого перекура».
Вылезла из постели, взяла ложку и постучала по батарее. Пиликанье на секунду прекратилось, но затем возобновилось с удвоенным энтузиазмом. Должно быть, сосед решил, что кто-то так выражает восторг. Это привело меня в бешенство. Обвязав горло шарфом, я потопала ругаться с музыкальным террористом. Дверь долго не открывали, но я не собиралась уходить, хотя чувствовала слабость. Прислонилась спиной к обитой дерматином двери — и методично стучала по ней пяткой. Неожиданно дверь распахнулась. Я буквально ввалилась в квартиру и плюхнулась бы на пол, но чьи-то руки меня подхватили.

— Господи, вам плохо? — раздался участливый голос невидимого соседа.
Я повернулась к нему лицом.

— Ой, это вы?! Здравствуйте! — улыбнулся он. — Вы не ушиблись?
— Интересно, чему вы обрадовались?! — сердито спросила я, но вместо слов послышалось лишь жалкое шипение. Видно, из-за простуды, приправленной злостью, совершенно пропал голос.
— Вы заболели?! — обеспокоенно спросил сосед, втаскивая меня за руку в комнату. — Ой, да у вас руки горячие, просто как угли…

«Еще бы, и внутри все кипит!» — продолжала сердиться.
— Температура не меньше тридцати восьми. Нужно срочно принимать какие-то меры! — чуть ли не силой усаживая меня в мягкое кресло, продолжал он.

«Посмотрите на него! Сам, значит, довел до такого состояния, а теперь делает вид, что очень беспокоится. Паганини несчастный!» — подумала я, буравя его ненавидящим взглядом.
— Посидите немного, я вас микстурой напою. Она
быстро принесет вам облегчение, — снова улыбнулся сосед и умчался на кухню.

Я с любопытством огляделась. Везде чисто, даже не похоже, что здесь живет холостяк… «А может, у него есть женщина? » — догадка почему-то кольнула.

— Как здорово, что вы зашли! — возвратил меня к действительности радостный голос соседа. — Знаете, я давно уже хотел с вами познакомиться, но как-то все не решался. А тут вы сами… Кстати, меня Матвеем зовут. А вас?
— Настя, — просипела я. — Анастасия…
— Чудесное имя, — пропел он, а я пожала плечами, потому что свое имя не очень любила. — Вы что, не согласны? Зря! Оно нежное и очень музыкальное… Ой, что же это я?! Выпейте. — Он протянул мне крохотную пластиковую мензурку. Не знаю почему, но я послушно выпила жидкость, которая в ней находилась.

— Вот и умница, — похвалил меня Матвей. — Сейчас вам станет гораздо лучше. Он так мило улыбался, так искренне старался помочь, что ругаться расхотелось. Я вдруг осознала, что мне нравится сидеть здесь и смотреть, как молодой человек обо мне заботится.
— Я вас сейчас пледом укрою, — сказал Матвей. — У меня прохладно… Никак не научусь утеплять окна. А вы умеете?
Я кивнула. Парень улыбнулся еще шире:
— Так и думал, что вы хорошая хозяйка.
Я улыбнулась и махнула рукой, что означало, что хозяйка я так себе.
— И еще вы красивая… — сказал сосед, краснея. — Даже с замотанным горлом.
От комплимента меня снова бросило в жар. Я попыталась встать, чтобы уйти, так как не знала, как вести себя дальше.

Увидев, что я поднимаюсь с кресла, Матвей испуганно замахал руками и умоляющим голосом попросил:
— Настенька, не уходите! Хотите, я на скрипке сыграю? Вы любите Вивальди?

Снова слушать скрипку?! Однако неожиданно для себя я… кивнула.
— Отлично, — Матвей с готовностью схватил скрипку. — Я сыграю свою самую любимую вещь. Уверен, и вам она понравится! — и он заиграл.

Никогда в жизни мне никто не играл такой прекрасной музыки! Моя душа наполнилась странным блаженством. Казалось, весь мир кружится вокруг меня, рассыпаясь яркими цветами… Я уже не считала игру на скрипке издевательством, не жаждала тишины и еще очень не хотела уходить из этого дома… «Не такая уж ужасная вещь скрипка, — думала я. — И сам Матвей очень славный!»

…Теперь мы с Матвеем живем вместе и носим одну фамилию, которая, кстати, мне очень нравится. Когда вспоминаем мой первый визит, смеемся.
— Настюш, — как-то спросил муж, — а что было бы, если бы я тогда сыграл не Вивальди, а, к примеру, Баха? Ведь тебе Бах не нравится…
— Ради тебя, любимый, я готова слушать даже Баха! — счастливо улыбнулась я…

Анастасия, 26 лет