Миллион алых роз для стоматолога

Я с детства испытывал ненависть к стоматологам. Специфический запах в кабинете, душераздирающий визг сверла, деловитые команды открыть рот пошире и не дергаться — все это повергало меня в состояние животного ужаса. Так бы и продолжалось, но друг порекомендовал мне своего врача.

— Чудесная, молодая, — уверял он. — Лечит, как бог. Не больно, не страшно. Одна проблема — ездить к ней далековато.

«Далековато» — не то слово! Три часа езды на другой конец города. Но дело того стоило: первый же визит к Инне Сергеевне — красотке лет под тридцать — доказал, что время не потрачено даром. Убедившись в том, что этот доктор умеет обращаться с проблемными пациентами и действительно лечит без боли, я каждые полгода стал проверять у нее свои зубы.

А потом как-то закрутился с работой, и не был у Инны года два.

— Разве так можно, Герман? — укоризненно сказала Инна Сергеевна, осмотрев мой рот. — Тут работы не на один день.

Я покорно уселся в кресло, стоически перенес единственную и короткую пытку уколами в десну и щеку. Вскоре заморозка подействовала. Инна Сергеевна подняла повыше мое кресло. Я смотрел в окно. Стоматология находилась на первом этаже жилого дома. Моему взору открывалась узкая пешеходная дорога, идущая вдоль дома. Серенький осенний день, голые деревья. Ничего интересного.

Медсестра засунула мне в рот фиксатор со слюноотводом. Я сидел с открытым, одеревенелым ртом и любовался в окно на красный «фордик» Инны, заметно оживлявший пейзаж. Ее машина всегда стояла здесь, напротив входа в стоматологию.

Доктор склонилась надо мной, а я от нечего делать гадал, что у нее случилось. Она стала реже улыбаться, побледнела и перестала краситься. Конечно, и без всех этих ухищрений Инна Сергеевна была очень даже ничего. Если бы только не грустная складка рта и потухшие, словно выцветшие голубые глаза.

Я перевел взгляд на окно и увидел, что к «фордику» Инны подошел какой-то мужик в пальто с поднятым воротником. Он как-то воровато оглянулся, потом нагнувшись, стал копошиться у передней дверцы. «Угонщик!» -осенило меня.

Я замычал.

— Больно? — удивилась Инна Сергеевна. — Я же еще в канал не вошла. С чего это, Герман?

— У-ы-ы, — издавал я нечленораздельные звуки и таращился в окна. Что там делал угонщик, толком было не видно — передо мной маячила медсестра Тонечка, закрыв обзор.

— Может, уколоть еще? — с сомнением спросила Инна Сергеевна, не подозревавшая о том, что она жертва, а я свидетель преступления, совершающегося среди беда дня.

— Эа, — сказал я, что означало — «Не надо». — A-а а-ы-а.

То есть — «ваша машина!» Двинуть головой я не мог. Выразить свои мысли не имел ни малейшей возможности. Только гугукал, как младенец. Врач с медсестрой озадаченно смотрели на меня. Я же изо всех сил и очень, как мне казалось, выразительно смотрел в сторону окна, при этом страшно вращая глазами. Но женщины меня не понимали!

Между тем угонщику удалось открыть машину.

— Эа! — крикнул я и указал на окно пальцем свободной левой руки. Правую руку своим бедром невольно прижимала врач, сидевшая в притирку к моему креслу. Женщины не заметили моего указующего перста. А угонщик тем временем сумел завести машину и тронуться с места. Счет шел на секунды! Тут я попросту выдрал изо рта фиксатор и проорал, как мог:

— У вас угнали машину!

Наконец-то Инна догадалась оглянуться. Она мгновенно оценила ситуацию:

— Тоня, мою машину угнали! Герман, вы видели и хотели сказать? Все это она говорила, соскакивая со своего стульчика и бросаясь к дверям кабинета. За ней рванула Тоня. Я выбрался из кресла и погнал следом за женщинами. Мы выскочили на крыльцо, под холодный ветер.

— Куда она поехала? — безнадежно спросила Инна. — Я махнул рукой направо.
— Попробуем догнать на моей?

Глаза женшины наполнились слезами. Ее несчастный вид пробудил во мне желание совершить рыцарский подвиг. Нужно было подумать, применить дедуктивный метод. Я встал в позу Шерлока Холмса из нового английского сериала — расправил плечи, посмотрел вперед орлиным взором и честно задумался: что делать?

— Нужно немедленно звонить в полицию, — подсказала медсестра. — Это само собой, — важно сказал я.

— Как выглядел угонщик, сможете описать? — спросила меня Инна.

— Он все время был спиной. Темное пальто с поднятым воротником, так что волос почти не видно. Могу точно сказать, что они темные и больше ничего — я видел только его макушку. Роста среднего, скорее стройный, чем плотный… Инна Сергеевна, звоните в полицию, пусть они посты ГИБДД предупредят. Может, перехватят.

— Говорил мне муж: «Ставь машину на сигнализацию». А я этот визг и писк терпеть не могу, — грустно сказала Инна. — Пойду, позвоню.

— Готов выступить в качестве свидетеля, — крикнул я вдогонку. Почему-то я все еще оставался на крыльце. Казалось, что, как истинному Шерлоку, мне следует, как минимум вести наружное наблюдение и не выпускать из виду место преступления. Там могут быть следы преступника, которые нужно обязательно сохранить до приезда полицейских.

Я посмотрел направо и увидел.., что красный «фордик» не спеша возвращается.

— Инна, идите сюда! — крикнул я дурным голосом.

Автомобиль остановился, не доехав несколько метров до подъезда, в котором находился кабинет стоматологии. Угонщик вышел из авто, захлопнул дверцу и стал удаляться.

— Эй, — крикнул я ему вслед. — А ну стой!

Я припустил за угонщиком, он — от меня. Он быстро скрылся за углом, я решил вернуться к машине, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Ко мне уже бежали Инна и Тоня в накинутых на плечи шубках. Инна Сергеевна подошла к «фордику», оглядела его, потом открыла заднюю дверцу и замерла, прижав ладонь ко рту. Я подошел к ней, ожидая увидеть что-то ужасное. Может быть, труп.

Все заднее сиденье было завалено горой пунцовых роз. Их было штук двести, если не больше. Сверху лежала открытка. Инна взяла ее и стала читать. Я отвернулся.

— Это муж, — раздался за моей спиной голос Инны. Она одновременно смеялась и плакала.

— Мы разводиться хотели, а тут… Она замолчала, сообразив, что говорит с пациентом, в сущности, посторонним человеком. Но мне и так все стало ясно: ее супруг таким экстравагантным способом мирился, извинялся, может быть, просил все забыть, любить его, как прежде. И прочая любовная галиматья.

Мы вернулись в кабинет. Сияющая от счастья Инна долечивала мой зуб. А я думал: какие странные существа женщины! Почему-то они так ценят такие дурацкие поступки. Им очень важны самые обыкновенные цветы. Пусть даже в необыкновенных количествах. Что такого в цветах, открытках?

Мне этого никогда не понять. Почему цветы заставляют мгновенно прощать перенесенные волнения из-за угнанного автомобиля? И вообще все обиды? Сам я время от времени встречался с девушками, дарил букеты и ни разу не подумал: а собственно, зачем? Значит, чтобы сделать женщину счастливой, всего-то нужно завалить ее «миллионом алых роз»? Мне это непонятно. Наверное, и правда женщины с Венеры, а мужчины — с Марса. Иначе нашу непохожесть не объяснишь…

Герман, 28 лет